<<< Главная страница | Размышлизмы >>>
Сегодня сразу после завтрака наша воспитательница Марья Ивановна сказала, что играть в доктора мы не будем, а все идем в группу на урок патриотизма. Мы, конечно, сразу зашумели. Мол, слушать друг друга через трубочку хотим, а в какой-то непонятный патриотизм играть нам совсем не интересно. На что Марья Ивановна, грозно сдвинув брови, сказала ледяным, как только она это умеет, голосом, что в патриотизм играть никто и так не позволит, а кто не пойдет сейчас в группу на урок, тому завтра будет добавка манной каши с ежевичным вареньем.
И никто, конечно, на такой вариант не согласился.
В группе на наших маленьких стульчиках сидели: какая-то толстая тетя с красной розой на груди, дядя в синем мундире с погонами и большими усами и еще один дядя с бо-о-о-льшой бородой и тоже, как и тетя в платье. Только в черном. А тетя была в белом платье. А у дяди в мундире было по две большие звездочки на погонах. А у дяди в платье был большой крест на груди.
Марья Ивановна громким торжественным голосом, как только она это умеет, сказала:
— Дети, к нам пришли гости, — тут воспитательница надела очки и стала читать по бумажке, — Екатерина Юрьевна Бирюлькина — заместитель главы нашего города по делам молодежи. Семен Семенович Барабашка — подполковник полиции. И отец Валерий — настоятель нашего храма. Они сейчас нам расскажут, как и почему надо любить нашу Родину.
Первой поднялась со стульчика тетя и, поправив на груди розу, сказала:
— Доброе утро, будущие дяди и тети.
И нам такое обращение очень понравилось, и мы завизжали от восторга, а Костик Егоров от избытка чувств двинул меня ногой.
Но тетя, приложив палец к губам, продолжила:
— Мы с вами живем в самой большой и самой свободной стране...
Лучше бы она этого не говорила. Тут же Костик Егоров заявил:
— А мой папа сидит в тюльме!
Костик не всегда выговаривал букву «р», но понять его было можно.
— Как в тюрьме, — опешила тетя.
— Он революционел, — гордо заложил папу Костик. — А когда я выласту, я тоже буду сидеть в тюльме!
И мы все с завистью посмотрели на Костика. Потому что наши папы в этой загадочной тюрьме пока не сидели. А мы сами и хотели бы туда попасть, но пока не понимали, как этого можно было добиться.
Тут в разговор вмешалась Марья Ивановна.
— Костик, сейчас про твоего папу и, особенно, про дядю Сережу не надо. Или ты забыл про добавку манной каши?
— Настоящие революционелы не боятся пыток, — посмотрев прямо в глаза воспитательнице, да так, что та отвела их в сторону, заявил Костик. — Ладно, плодолжайте, я пока помолчу.
И тетя продолжила:
— Мы все живем богато и счастливо благодаря...
— Путину, — закончил за нее Костик, и указал пальцем на большую картину, висящую над столиком с игрушками. На картине был изображен какой-то дядя, обнимающий маленького тигренка. Раньше мы думали, что это укротитель из цирка. Но Костик явно знал больше всей нашей группы вместе взятой.
— Молодец, мальчик, — улыбнулась тетя и потрепала Костика по голове. Конечно, Президент Путин очень много сделал для нашей страны. Но большую роль в нашей хорошей жизни сыграла и наша партия. Вы знаете, дети, как она правильно называется?
Лучше бы этой тете было сегодня пойти в какой-нибудь другой детский садик.
— Палтия жуликов и волов, — громко отчеканил в ответ Костик.
Марья Ивановна сильно икнула и изменилась лицом. Дяди на стульях тихонько хихикали. Один в усы. Другой в бороду.
— Мальчик, выйди вон из класса, — громко закричала тетя с красной розой. — И завтра с родителями к директору!
— Я не могу с родителями, — постарался успокоить тетю Костик. — Моя мама тоже сидит в тюльме, Но она не революционел. Она пледприниматель. На мою маму налоговая наехала.
И мы решили, что какая-то машина типа пожарной наехала на маму Костика, и той повезло, так как ее отвезли не в больницу, а сразу к папе в загадочную тюрьму.
— Я могу плийти только с дедушкой. — продолжил Костик.
— Не надо с дедушкой, — закричала Марья Ивановна. — Он у них тоже из тюрьмы!
— Сбежал? — деловито поинтересовался дядя в погонах.
— Нет, он там работал, — ответила воспитательница. — Как-то раз дедушка забирал Костика. После чего вся группа неделю говорила на тюремном жаргоне.
— По фене значит ботали, — покачал головой дядя в погонах. — Ну, ну...
— Да, дедушка не сбежал, — тут же согласился с воспитательницей Костик. — Сбежал дядя Сережа. С этапа на Владимилский центлал.
Марья Ивановна схватилась за голову, а дядя в погонах уважительно цокнул языком.
— А дедушка работал начальником тюльмы, — продолжил Костик. — И у него там остались большие связи. А когда папу и маму посадили, то дедушка договолился, и теперь они сидят не просто так, а по блату. И дядя Сережа тоже мог сидеть по блату. Если бы не сбежал. Он сейчас в Лондоне. А я так мечтал, чтобы мы все когда-нибудь собрались вместе. Хотя бы и в тюльме...
— Прекрати, — почти завизжала на Костика тетя с розой.
Но тут вмешались мы и объяснили тете, что про патриотизм с Костиком слушать гораздо веселее, чем без него. И тетя сдалась. Она еще долго рассказывала про то, какая у нас хорошая страна, что у каждого уже есть машина, квартира и телевизор с компьютером. А раньше у наших пап и мам были только долги. И что каждый из нас, кто мальчик, обязан будет идти в армию защищать свою Родину. Правда, тут долго молчащий Костик не выдержал и спросил:
— А ваши?
— Что ваши, — не поняла тетя.
— А ваши дети были в армии?
— У нас плоскостопие и менингит, — испуганно ответила тетя и почему-то украдкой посмотрела на дядю в погонах.
Тот негромко хмыкнул себе в усы.
— Отмазали, значит, — тут же сказал Костик. — Ладно, давайте дальше про любовь к Родине.
Тут тетя окончательно не выдержала, заплакала и убежала. Ее стала догонять наша воспитательница Марья Ивановна. Было слышно, как она извинялась в коридоре за Костика, а тетя с розой в ответ кричала что-то про деньги, которые наш садик от управы еще долго не увидит.
Тут со стула поднялся дядя в форме.
— Давайте дети, я вам пока расскажу про борьбу с оргпреступностью в нашем курортном городе.
— Давайте, давайте, — согласился Костик. — Я чувствую, нам есть, чем поделиться в этой области.
Дядя с крестом на груди испуганно посмотрел на подполковника и три раза перекрестил его. Он прекрасно понимал, что скоро будет и его очередь отвечать на вопросы Костика Егорова.
А самая красивая девочка в группе, то есть я, Маша — та, которая вам все это рассказала, нарисовала ромашку и подарила ее Костику. Мне всегда нравились умные и смелые мальчики. И если, когда Костик вырастет, его посадят в тюрьму, как он мечтает, то я пойду туда вместе с ним. Мы будем, как его мама и папа, всегда неразлучны. А потом сбежим в Лондон, как дядя Сережа...
И еще. А правду говорят, что любовь с детского садика самая крепкая и верная? А-?»
А дальше мы расскажем про то, что не знала девочка Маши из детского садика № 3-бис. Дальше события вокруг этого садика развивались стремительным образом. После окончания урока патриотизма подполковник Барабашка и отец Валерий вышли на крыльцо. Подполковник закурил, а настоятель вытирал пот со лба и тихонько вздыхал про себя. Тут к ним подошла молодая девушка и протянула микрофон:
— Скажите, как вы относитесь к патриотической работе в детских учреждениях?
— В целом положительно, — осторожно ответил подполковник. — А вы кто?
— Я журналист из… — девушка назвала известно издание, славящееся своими острыми материалами. — И что вы сейчас чувствуете?
— Я прошел две чеченские войны, но такого стресса там не испытывал, — ответил подполковник. — Представляете, всю кровь выпил, кровосос.
— И кто же пил вашу кровь?
— Кто, кто? Константин Егоров. Ох, шельмец. Чувствую быть ему Президентом России. Далеко пойдет пацан. Куда там до него Леше Навальному и Боре Немцову!
— Да вы что? — удивилась девушка. — Мне казалось, что таких людей уже в стране и не осталось.
— Осталось, осталось, — улыбнулся подполковник. — Вон, он и батюшку до белого каления довел. Тот чуть было уже и не согласился в конце урока, что человек произошел от обезьяны.
Отец Валерий тяжело вздохнул, попрощался и пошел к большому, серебристому джипу.
— Только я вам ничего не говорил, — попросил девушку подполковник. — Мне еще до пенсии надо дослужить.
— Конечно, конечно, — пообещала девушка, и еще немного пораспрашивав подполковника, побежала в редакцию делать репортаж. На следующий день в ее газете появилась статья: «Новые лица оппозиции». В ней, в частности, говорилось:
«Старая и привычная оппозиционная тусовка наконец-то разбавлена новыми лицами. Как стало известно от нашего источника в правоохранительных органах, на горизонте протестного движения России зажглась новая и яркая звезда — Константин Егоров. Молодой человек на уроке патриотизма в одном из детских садиков выступил в горячем споре одновременно против партийных структур, силовых ведомств и верного власти духовенства. И, по мнению публики, одержал при этом убедительную победу. Вполне возможно, в скором времени Константин Егоров возглавит российскую оппозицию и будет претендовать на самые высокие посты в будущем правительстве».
Газета с этой статьей в тот же день легла на стол начальника отдела по борьбе с экстремизмом одного из силовых ведомств. Тот, прочитав статью, крепко задумался и, решив, что всегда лучше переборщить, чем недоборщить, написал на ней резолюцию:
«В разработку». И в тот же вечер за детским садиком № 3-бис было установлено наружное наблюдение. Из двух неприметных «десяток» фиксировались все входящие и выходящие из садика. Впрочем, там к тому времени оставался только один человек — ночной сторож Петрович.
А вот про дальнейшее развитие событий лучше расскажет сама девочка Маша, так как она непосредственно при них присутствовала.
«Мы в тот день играли во дворе садика в партизан и фашистов. Этой игре дедушка Костика нас научил. А сам Костик был командиром партизанского отряда «За Родину»! А за немцев никто не хотел играть, поэтому все немцы были придуманными. И тут во двор вошли два дяденьки в синей форме. Они подошли к Марье Ивановне и спросили:
— Как можно увидеть Константина Егорова. Он ведь у вас работает? Нам надо с ним пообщаться на одну очень деликатную тему.
Марья Ивановна перепугалась и как закричит:
— Костик! Егоров! Беги быстро ко мне. Ты что опять такого натворил, что тебя милиция ищет!
Костик, в дедушкиной пилотке со звездой и с деревянным автоматом в руках выскочил откуда-то из-за кустов. Его партизанский отряд только что разбил целую фашистскую дивизию, и поэтому вид у Костика был весьма довольный.
— Это и есть Константин Егоров, — удивился один из дядей, а второй что-то сказал про каких-то баранов, живущих почему-то на самом верху, и добавил несколько слов, которые я пока еще не выучила.
— Да, — сказала Марья Ивановна, — это и есть наш Костик Егоров. Только он тут не работает, а воспитывается.
А Костик, поняв, что к нам пришли полицейские, схватил одного из них за ремень и сказал с надеждой в голосе:
— Дяденьки, вы, наверное, пришли отвести меня в тюльму? К моим маме и папе?
— Нет, мальчик, — ответил один из дяденек. — К нам в тюрьму можно попасть только с четырнадцати лет. Так что тебе придется еще немного подрасти.
А второй дяденька засмеялся и они ушли.
А Костик заплакал.
И тут мы решили помочь Костику и я предложила написать письмо тому дяденьке, что висит у нас на стенке. Ну, тому, про которого мы думали, что он из цирка, а он оказался президент. Попросить его выпустить папу и маму Костика из тюрьмы хотя бы на время. Но Костик сказал:
— Мне папа объяснял, что этот дядя еще никого и никогда не выпускал. Поэтому, плосить его ни о чем не надо. Я лучше, когда выласту, открою все тюльмы и выпущу оттуда всех, всех людей. Конечно, кроме бандитов.
Но мы, все же, письмо тайком от Костика написали. Его помог написать мой старший брат Виталик. Он уже учится в третьем классе. В письме мы попросили дядю президента помочь нашему Костику сесть в тюрьму к своим папе и маме до четырнадцати лет. А то ему надо ждать еще целых восемь лет. А дети должны все-таки жить с родителями.
Но ответа на наше письмо мы пока так и не получили.
Вот и вся история.
А Костик Егоров вчера меня три раза дернул за косички. Как вы думаете: это что-то значит? Или как?